Дженнифер Блейк - Обнимай и властвуй [Черное кружево]

С губ Изабеллы сорвалось ругательство, которое вряд ли следовало знать испанской аристократке.

— До чего же гнусные у тебя мысли, паршивая потаскушка!

— Я бы на вашем месте воздержалась от подобных выражений, — ответила Фелиситэ, вздернув подбородок. — Зная кое-что о вашем прошлом, я могу утверждать, что сумела бы прилепить вам парочку подходящих эпитетов.

— Господи, зачем Моргану понадобилось так рисковать, чтобы найти такую вот глупую сучку, как ты?!

— Может быть, я кое в чем и не права, — заявила Фелиситэ, — но даже я понимаю, что заставило его так поступить, не говоря уже о такой выдающейся шлюхе, как вы!

Изабелла быстрым движением выбросила вперед руку и ударила Фелиситэ по щеке. В ответ Фелиситэ не заставила себя долго ждать. Голова темноволосой женщины дернулась от неожиданно сильного удара.

Держась за щеку, Изабелла выпрямилась и прищурила глаза.

— Если я не ошибаюсь, ты умеешь обращаться со шпагой?

— Немного, — кивнула Фелиситэ.

Ирландка бросила быстрый взгляд в сторону стоявших на берегу мужчин, чьи фигуры казались на расстоянии совсем маленькими.

— Отлично. По-моему, тебе не мешает преподнести урок хороших манер.

— Тот, кто собирается учить чему-либо других, сам должен в совершенстве владеть этим.

— Ты имеешь в виду фехтование или правила поведения?

— Как вам будет угодно, — ответила Фелиситэ, не сводя с Изабеллы карих глаз и холодно улыбаясь.

— Это мы еще посмотрим.

— Да, — согласилась Фелиситэ, — посмотрим.

Не сказав больше ни слова, они повернулись и направились в сторону лагеря.

Раздобыть шпаги оказалось не так-то просто. Все мужчины на острове всегда ходили вооруженными. Кроме сабель они носили еще и пистолеты, засунув их за пояс, так что они крест-накрест пересекали грудь. Однако найдется ли у кого-нибудь из них подходящий для женщины клинок, если моряков сейчас вообще удастся выманить из пальмовых зарослей?

Фелиситэ вспомнила про капитана Бономма, но он уже куда-то отошел от стола, и его нигде не было видно. Тем не менее им попалось несколько человек, вышедших из леса и направлявшихся к ведру с ромом или пуншем. Известие о том, что женщины собираются драться на шпагах, было встречено хриплыми возгласами, полными веселого удивления, и рассматривалось скорее как забавное развлечение, чем серьезное происшествие. С пьяными смешками пираты принялись сравнивать свои клинки в поисках двух приблизительно одинаковых по весу и длине.

Женщин выручил Валькур, который, все еще не оправившись до конца от ран, целыми днями играл в карты или в кости с другими выздоравливающими моряками, в результате чего сделался обладателем пары одинаковых шпаг, доставшихся пиратам на одном из захваченных призов. Это изящное смертоносное оружие, не такое громоздкое, как абордажные сабли, которые предлагали остальные, казалось наиболее подходящим для женщин. Элегантно поклонившись, он протянул одну шпагу Изабелле с улыбкой, напоминавшей о его былом утонченном очаровании. Вторую, с гораздо меньшей любезностью, он предложил Фелиситэ.

Матросы освободили место для схватки, свернув служивший столом парус вместе с тарелками, остатками угощения, горшками и деревянными плошками и оттащив его в сторону. В костры подбросили дров, и пламя сразу взвилось чуть ли не до небес. Несколько оставшихся не у дел мужчин уселись на песке, словно зрители рядом с ареной. Среди них воцарилась атмосфера веселого ожидания, тишину нарушал лишь шепот заключивших пари, которые делали ставки.

Фелиситэ в белом и Изабелла в черном отсалютовали друг другу. В свете луны и отблесках костров клинки взметнулись вверх, сверкнув серебром и золотом, а потом снова опустились. Шпаги, зажатые в тонких белых руках, скрестились, и соперницы с каким-то неуловимым ошеломляющим изяществом начали поединок.

Они сблизились, подобно дыму и туману, закружились в вихре, налетая друг на друга и вновь расходясь в стороны. Клинки сталкивались в воздухе, соскальзывали один с другого со стонущим звоном. Ветер трепал волосы женщин, разметав их по плечам, раздувал волочащиеся по песку юбки, а они, не обращая на это внимания, продолжали грациозно танцевать, атакуя, отступая, внимательно следя друг за другом ледяным взглядом карих и голубых глаз.

Мужчины притихли и замерли в ожидании. Наконец Изабелла с воздушной легкостью устремилась вперед. Фелиситэ отражала удары, встав в третью позицию. Звон клинков теперь слился в единую симфонию, и схватка приняла серьезный оборот.

Женщины сражались не с такой сокрушающей силой, как Морган и Валькур, однако легкость, с какой они наносили друг другу удары, делала их поединок не менее опасным. Изабелла билась с быстротой, достойной учебника фехтования. Фелиситэ отвечала с поразительной ловкостью, которая в сочетании с интуитивно приобретенными навыками заставила Изабеллу обратить на себя внимание, поскольку все ее броски и выпады не достигали цели, встречая неминуемый отпор. Не прошло и пяти минут с того момента, как испанская аристократка ирландского происхождения "накинулась на Фелиситэ, заставив ее отбивать сыпавшиеся со всех сторон непрерывные удары, так что искры от врезающихся друг в друга клинков падали желто-золотистым дождем, когда шпага Фелиситэ пронзила черные кружева на рукаве Изабеллы.

Глаза Паломы вспыхнули огнем и тут же сузились.

— С тобой, похоже, не так легко совладать, как я думала, — проговорила она.

— Думать тоже бывает опасно, — ответила Фелиситэ. Вопли пиратов заглушили ее слова, и женщины снова схватились не на жизнь, а на смерть. Они скользили по песку, стремительно оборачиваясь, нанося удары и уклоняясь от шпаги соперницы; блики лунного света, отражаясь от песка, падали на их юбки бело-голубыми ромбами. Обе женщины сейчас не замечали ничего вокруг кроме непрерывно сталкивающихся клинков, отчего их руки сотрясались от запястья до плеча. Они изо всех сил старались сохранить ритм дыхания, продолжая защищаться и нападать, уворачивались от выпадов противницы, стремясь в то же время нанести ей роковой удар.

Крови, мужчины жаждали крови. Хотя зрители теперь снова затихли, в их напряженном внимании ощущалось растущее нетерпение. Фелиситэ стала уставать, злоба куда-то исчезла, как будто ее не было вовсе. Судя по выражению лица соперницы, та испытывала похожие чувства. Им обоим больше мешали неудобные, сковывающие движения юбки, чем тяжелые звенящие клинки, которые они сжимали в руках. Их стиснутые корсетами груди тяжело поднимались от прерывистого дыхания, а на лицах выступили капельки пота. Но тем не менее они не могли и не хотели остановиться. Речь шла об их гордости, об умении владеть шпагой. Ни одна не желала признать унизительное поражение и подарить победу другой. Поэтому они, словно дьяволы в обличье прекрасных женщин, старались нанести друг другу увечье или покончить с соперницей одним смертельным ударом.